| на главную | карта сайта | контакты |

РКА на FACEBOOK WEB-СООБЩЕСТВО РКА RJoC - ЖУРНАЛ РКА

НОВОСТИ
О РКА
КАЛЕНДАРЬ
ПРОЕКТЫ
БИБЛИОТЕКА
ИМЕНА
ПАРТНЕРЫ


ПОИСК На сайте
В Яndex


АРХИВ
НОВОСТЕЙ

2018 г.

  01-12

2017 г.

  01-12

2016 г.

  01-12

2015 г.

  01     02   05 - 06

2014 г.

  01     02     03     04   05     06     07     08   09-12

2013 г.

  01     02     03    04   05     06     07    08   09     10     11    12

2012 г.

  01     02     03     04   05     06     07     08   09     10     11     12

2011 г.

  01     02     03     04   05     06     07     08   09     10     11     12

2010 г.

  01

2009 г.

  01     02     03     04   05     06     07  -  08   09 -  10     11     12

2008 г.

  01  -  02     03 - 04   05     06     07    08   09     10     11 - 12

2007 г.

  01     02     03     04   05     06     07     08   09     10     11     12

2006 г.

  01     02     03     04   05     06     07     08   09     10     11     12

2005 г.

  01     02     03     04   05     06     07     08   09     10     11     12

 2004 г.

  01     02     03     04   05     06     07     08   09     10     11     12

 2003 г.

  03     04     05     06   07     08     09     10   11     12



 

// Mira Bergelson // Letters to friends

Бергельсон М. Б.

Бергельсон Мира Борисовна
доктор филологических наук,
профессор кафедры лингвистики и информационных технологий
факультета иностранных языков и регионоведения
МГУ имени М.В. Ломоносова
,
Шеф-редактор англоязычной версии сайта Президента Российской Федерации

Mira B.Bergelson
Professor at the Department of Linguistics
and Information Technology,
Faculty of Foreign Languages and Regional Studies
at Lomonosov Moscow State University (MGU)

Chief-editor, English-language version
of the President of Russian Federation website

e-mail: mirabergelson@gmail.com

-----------------------------------------------------------------------------------------------

ПИСЬМА ДРУЗЬЯМ / LETTERS TO FRIENDS

Август - ноябрь 2001 года

Я нахожусь с мужем Андреем Кибриком и младшей дочерью Лилей в той самой деревне Николай, где мы уже жили и работали в 1997 году. Эта полевая работа составляет практическую часть моего Фулбрайтовского проекта. Я записываю на магнитофон рассказы и беседы местных атапасков. Потом расшифровываю. Материал богатейший - как культурологически, так и в лингвистическом отношении (живой дискурс, village English, cultural schemas and genres, Athabaskan influences on English language discourse structure, etc).

Нынешние новые впечатления менее ошеломляющие, чем в первый раз, зато более глубокие и "наукообразные". Это следствие в том числе большого количества хорошей антропологической и лингвистической литературы, которую удалось проработать в университетах Беркли и Фербэнкса. В ноябре будем возвращаться в Беркли (через Фэрбенкс). По результатам работы буду там делать доклады. Андрей продолжает свой проект по описанию верхнекускоквимского языка. Его финансирует германский Max-Planck Institute.

Теперь разрешите пару слов о быте. Наш дом стоит на полянке в лесу на краю оврага в километре от основной деревни. Там не было ни воды ни газа, но за неделю команда рабочих, посланных "властным взглядом" городского управляющего, создала нам все современные американские удобства в аляскинском исполнении. Ну и что, что вода ржавая - я ее три дня в ведре отстою, и она как слеза. Да и вообще, с железом полезнее, а в ванной ее рыжий цвет очень приятно гармонирует с зелеными полотенцами. Ну, пол кривой и покатый, так можно диван наоборот развернуть и спать головой вверх, если кому головой вниз не нравится (одеяло, правда, под уклон сползает). Зато красота вокруг (см. прилагаемые картинки закатов - на них надо "кликнуть" и они откроются) и огромное количество грибов и брусники. Местные грибов не знают, поэтому конкуренции никакой. Никогда в жизни еще не имела шанса наблюдать, с какой частотой, очередностью и за сколько дней вырастают грибы на одном и том же месте. На сбор грибов пришлось вводить мораторий - не чаще чем раз в два дня и не более 5 см в диаметре - иначе некогда работать будет. Очень трудно удержать Лилю от сбора - она азартная.

Лиля ездит в школу на велосипеде (Андрей нашел на свалке около дома, где выброшено снего- и вездеходов тысяч на сто долларов, два разломанных велосипеда, починил, а еще один нам одолжили). Сначала меня умилял утренний вид из окна с моей дочкой, удаляющейся на велосипеде в школу по лесной дорожке (с обещанием не вступать в коммуникацию ни с чем / кем крупнее белки), но когда я, собирая охотничьи рассказы, узнала, что нет ни одного жителя деревни, который бы не сталкивался с медведем рядом с деревней за последние годы, мы стали Лилю сопровождать (если встретим медведя, то потом, местные, наверное, и ружье дадут - ежели будет кому давать). Медведей и волков развелось здесь так много, что это серьезно снизило поголовье лося (moose), основной охотничьей добычи в рамках subsistence hunting - образа жизни, определяющего главные элементы культуры. Одна семья одолжила нам на время нашего пребывания здесь собаку с конурой и мешком корма. (Я волновалась, что мы живем на таком отшибе, в направлении от города к свалке, а там каждое утро видят медведя, и у нас нет ни собаки ни ружья.) Вчера утром Вождь Бобби застрелил этого медведя. Вождь Бобби абсолютно ничего уже не слышит, но - как показывает этот инцидент - очень хорошо видит и прекрасно рассказывает истории в традиционном атабаскском дискурсивном стиле; ему 82 года.

Погода стоит ясная - моя любимая осенняя прозрачная погода, когда то прохладно, то жарко от вышедшего солнца. Небеса высокие и синие. Дни длиннее - все-таки Приполярье, да воздух пронзительнее. Много солнца, внезапно пермежающегося дождем. К сожалению, еще не было ни одного ночного заморозка, который убил бы комаров одним разом. Но в целом, я должна признать, что сильно я не страдала - существует много превентивных средств, а главное есть чем смазаться после укусов.

Здесь по-прежнему не холоднее, чем в Москве (ночью +2-5, днем +8-12). С утра растапливаем печку, и одной закладки большого чурбака хватает на поддержание небольшого тепла на весь день. Слабое горение регулируется специальной заслонкой и уплотнением на дверце. Чудо цивилизации! Жду заморозков еще и для того, чтобы перестали расти грибы. Удерживаться от сбора хватает сил на один день, так что раз в два дня, проклиная всех и в первую очередь себя (абсолютно не могу проходить мимо молоденьких подберезовиков, подосиновиков и маслят - не так, знаете ли-с, воспитаны!), мариную и сушу. А еще тут есть рыжики, которые в России практически не попадаются. Действительно, королевский гриб - в жарке, как лисички, в засолке - лучше не бывает. А какая тут брусника - спелая, крупная. Все время вспоминаю Сортовалу в детстве.

Андрей установил норму - каждый должен собрать по большому коктейльному стакану брусники в день - морозим на потом или делаем "вечернее варенье" (в смысле, что хватает на один вечер). Прямо от центра нашего "города" идет тропа - tishk'o - 'тропа к горам', где очень много брусники и грибов. Я когда там хожу, то у меня прямо всё внутри расправляется - так я себя именно в этой природе и в это время года радостно ощущаю. Ни на каком южном морском побережье такого со мной не бывает. Ну разве что еще в дагестанских горах - там где открываются дали - бывало.

Лосось здесь не такой, как на побережье - он уже прошел ввверх по реке на нерест много километров, и мясо его стало на вкус другим. Тоже очень хорош, но на побережье, на мой взгляд, лучше (а местные говорят, что им океанский не нравится - привычка правит миром).

Время летит быстро. Уже осталось только два месяца в поле. Это немного. На уикенд местные упархивают вверх-вниз по реке на поиски лося. Деревня замирает. Школьный лагерь на реке отменили из-за похолодания (на самом деле, учительнице просто надоело переносить его из-за дождей). Наша полянка постепенно приобретает желтоватый цвет по мере смены березами окраски листвы. По почте пришла партия заказанных продуктов из Анкориджа. Мы ощущаем себя крезами - у нас есть даже сметана! Местные подбрасывают свежего лося (сегодня будут стейки с соусом из шампиньонов) и даже плоды земледелия - морковку и брюкву, у которых я использую в салат абсолютно все - оказывается их ботва прекрасно заменяет зеленый салат.

Все-таки поразительный цивилизационный контраст здесь, есть о чем задуматься. Наши атабаски (наравне с аборигенами Австралии и папуасами Новой Гвинеи) - последние на Земле представители собирателей / охотников каменного века, живущие в самом технологически передовом государстве в мире. На этом месте они живут последние десять тысяч лет (как минимум!), охотясь на оленей и ловя рыбу, проявив потрясающие способности к выживанию и приспособлению к этой суровой природе. Пятьдесят лет назад им показали, как сажать огород и научили английскому люди, которые и одного-то поколения не прожили на этой земле (металлические предметы, чай, и прочие колониальные товары известны атапаскам и эскимосам Аляски с середины 19-ого века от русских). Люди, с которыми мы работаем, в детстве добывали себе пропитание луком и стрелами, а сейчас управляют сложными механизмами и пользуются Интернетом. Какой цивилизационный клубок! Его очень интересно распутывать.

У Лили в школе последняя неделя была вся ориентирована на бизнес. Вообще, здесь очень развивают предпринимательство у детей. Они собираются весной ехать в Вашингтон и Флориду с посещением местного Диснейленда. Деньги на поездку зарабатывают сами. Школа открывает ряд бизнесов (дети сами решают какие). Вчера заработали пиццерия, прокат видеокассет, пекарня и кафе-мороженое. Это абсолютно серьезные бизнесы, в которых все делают ученики - заказывают товары и продукты (по-видимому, школа предоставляет только продукты с кухни в кредит и конечно все оборудование - плиты, печки, хлебобулочные машины и машины для мороженого), изготовляют, продают, ведут бухгалтерский учет. Лиля работает в мороженом бизнесе. Они вчера сделали два вида мороженого (одно пересолили), но продали, наверное, долларов на 50. Учительница абсолютно серьезно возлагает на них всю финансовую отчетность и ответственность (они выписывают чеки). Пиццу заказываешь накануне, а со следующей недели ее будут развозить по домам. Работать киоски будут три дня в неделю. Так как и в обычный день Лиля в школе с 8:30 до 15:30, то свободного времени не так уж и много. А еще надо заниматься каждый день музыкой (в этот раз мы купили электропианино совсем шикарное - с фортепиано, большим набором октав, камертоном и прочими прибамбасами), математическими задачками (попросили русского друга-математика по емейлу присылать, а то совсем ребенок в бизнесе забуреет), учить стихи по-русски, читать по-немецки, смотреть ТВ по-английски и играть с девочками, которые приходят почти каждый день. У Лили с ними очень хорошо получается, так что погружение в английский почти полное. Сама школа никаких языковых проблем не вызывает; после Германии - просто рай.

А тут вчера кончился баллон с газом, греющий воду в душе; скоро может кончиться и тот, что питает плиту. Выживем, конечно, есть микроволновка и печка, но у мужа сразу пролегла по лбу складка: баллоны-то надо как-то на самолете в ближайший цивилизационный пункт посылать на заправку; да еще и лететь с ними ( такое правило - пропан может находиться в самолете либо без пассажиров, либо только с тем пассажиром, которому он принадлежит; а пойди-ка найди сугубо грузовой рейс). Но впрочем, я надеюсь, что городской управляющий что-нибудь придумает - уж больно ему понравилось, как я про него в Итогах в 97-ом году написала.

Вот и вся наша лирика вперемежку с суровым бытом.

У нас здесь осень протекает как в ускоренном кино - красиво, но очень быстро. Две морозные ночи и все вокруг золотое, еще одна - и листья опадают. А днем даже жарко на солнце. Выглядит все вокруг потрясающе красиво, но это уже не "бабье лето", а ясный конец октября. Грибы, к счастью, кончились после морозных ночей. Зато появились рябчики - прямо на нашей дороге, иногда видно из окна. По утрам и вечерам "ходим на охоту" - иногда прямо в тапочках. Утром надо идти проверять перед нашим с Лилей выездом, а то они прямо из под колес велосипеда выпархивают. Сегодня пошла - никого нет; через пять минут едем на велике, и она прямо из под Лилиного колеса - порх. У них много теплого пуха и красивых перьев. Но когда ощиплешь, они как небольшие цыплята - только гораздо вкуснее. Ружье нам дал Стивен Николай, а патронов 22-ого калибра по дому было рассыпано немало. Лиля в этом плане тоже молодец - никаких environmental-истских глупостей: "мама, иди стреляй курочку, нам ужинать пора". Она будущий врач, и с похвальным усердием изучает анатомию и строение рябчиков в деталях и без сентиментов - настоящий аляскинский ребенок.

Решаем задачки, в школе Лиля проверяет диктанты на правописание у соучеников (у нее была одна ошибка в слове necessary), а в основном, занимается бизнесом. Я уже писала про это, но мне и в голову не приходило, как все серьезно. Лилин бизнес (она фактически одна там работает, деловой партнер, которому 6 лет, не в счет) преуспевает. Она готовит мороженое, моет, продает, сдает деньги и отчетность каждый день с 2 до 4. За 10 дней школа заработала на всех бизнесах 436 долларов. К весне у них безусловно будут деньги на поездку во Флориду и Вашингтон. Хорошо бы Лилька смогла бы к ним в Вашингтоне присоединиться. Это будет в апреле.

Мы все еще никак не выберемся на реку на лодке. Местные беспрерывно ездят за лосем. Это закончится 20 сентября. Прошлый уикенд был бесподобно теплый. Сейчас похолодало.

В отношении охоты здесь существует очень интересная система верований. В мире живут одушевленные существа - люди и звери. Некоторые звери это стародавние мифологические люди. Люди и звери живут в равновесии и нуждаются друг в друге. Звери сами предлагают себя охотнику (если он, конечно, достаточно умелый), и от этого предложения отказываться нельзя, иначе звери могут обидеться и уйти из этих мест. Когда в реке есть рыба - ее надо ловить, когда на озеро прилетают утки или гуси, значит время добывать их и т.д. Конечно, добывать зверя (птицу, рыбу) надо, соблюдая определенные правила. Их много разных, но главное, нельзя ничего оставлять, бросать, убивать ради убийства. Все, что человек может использовать, он должен использовать. Из хвостов рябчиков делают очень красивые украшения на стену, веера. Крылышками сметают крошки со стола. Лапки служат амулетами.

Нам тут принесли мяса (Бетти дала целую лосиную ногу), и я решила, что больше птичек стрелять не будем, так как сейчас есть лось. И чтобы вы думали - с этого дня в полном соответствии с местной системой ценностей мы ни одной и не видели. Посмотрим. что будет, когда лось кончится. Но в любом случае я очень рада, что мы как бы включены в местную экокультуру, и правила взаимодействия людей и животных распространяются и на нас.

В последние две-три недели наш уровень жизни претерпел изменения - кончился пропан, газ, на котором работает плита и который греет нам воду. Достать в Мак-Графе (это наш "райцентр", так сказать) пока не получается. (Система сложных телефонных переговоров, заказ чартерного самолета и т.п.) Но мы живем нормально. Печку все равно топить надо (нам с ней в доме вполне тепло и уютно), так что готовим на ней. Кроме того есть микроволновка и электродуховка-гриль. В ней мы и хлеб печем и пироги с ягодами. Горячую воду для душа греем на печке (я принимаю холодный - из вечной мерзлоты).

На днях у нас был юго-восточный ветер под названием chinook. Он приносит резкое неожиданное потепление (в этот раз до +14; причем, говорят, иногда это происходит даже посреди зимы и минус 40). А я все ждала Мэри Поппинс на зонтике.

В пятницу повторили приход в школу Вождя Бобби. На этот раз все прошло неплохо (когда мы учительствовали, его приход был одно несчастье, и он потом даже извинялся перед нами), и мы записали его рассказы на видеокамеру и магнитофон. Да, я ведь и не писала еще про это: Андрей три дня работал в школе учителем - заменял нашу Ms. Amos. Я помогала. В классе всего одиннадцать человек, но при этом шесть индивидуальных программ. Андрей так привязался к детям (скучаю, говорит, по ним), а они полюбили нас. Они все такие хорошенькие, эти индейцы. И многие очень хорошо соображают, хотя конечно речевое развитие (чтение, запас слов) оставляет желать.

А еще тут есть социальная жизнь. Вчера, в субботу, ходили на ужин в lodge на квартиру к Лилиной учительнице, где еще был Роджер, городской администратор, и Джим Боуерс, который наблюдает за строительством аэродрома, представляя штат Аляски. Это такой контраст с местной жизнью. У Ms. Amos небольшая квартира, воспроизводящая стиль жизни старшего поколения среднего класса в Калифорнии (она сама всю жизнь до пенсии прожила в этом солнечном штате). Я от души поела зеленого салата и куриных ножек. А сегодня к нам приходят Агнес и Питер Тони. Он глава городского совета, она работает в совете племени. В прошлое наше здесь пребывание их в Николае не было, вот мы и хотим поближе познакомиться. Я готовлю рябчиков в лосином бульоне (ананасы, извините, не заказала), гарнир из консервированных овощей, рис, грибной жульен со сметаной. На десерт пирог с брусникой и голубиковое варенье. Это я пишу, чтобы вы не воновались и не думали, что без плиты мы только кости грызем. Кости отдаем нашему псу Скрэбблу. Он, негодяй, в пятницу утром умудрился отстегнуться и сидел так у будки тихонечко. Только Лиля на велосипед села, и я за ней (задержалась сколоть лед с седла), он как рванет в город. Ну там я его в downtown-e настигла. Лиля в школу, а я пристегнула цепь к велосипеду, и он потащил меня назад. Проезжающие на вездеходах атабаски очень веселились - мол, я готовлюсь к зимним гонкам на собаках. Вообще-то, мы думали его использовать, так как сани есть. Одна проблема - пока нет снега.

У нас поздняя осень, по ночам мороз, утром туман. Снега нет и в помине, потому что когда осадки, то как раз теплеет и идет дождь, а холодает на ясную погоду. В ночь полнолуния было ясно, морозец, и мы видели в первый раз северное сияние. Еще пока бледноватое, но надеюсь, что еще увидим.

Снег выпал на следующий день (2 октября). Вечером Андрей с Лилей собрали последнюю в этом году бруснику - сами того не зная. Сейчас уже выпало до пятидесяти см снега. Нашу дорожку к дому (метров 200 в горку) совсем засыпало. Мужественно ездим в школу на велосипедах. Это надо сказать нечто: тормоза отсутствуют, ускорение тоже, и рулить, считай, невозможно - оно само куда-то едет. Главное - как в цирке - удерживать равновесие и силой воли посылать весь механизм в нужном направлении. Все равно быстрее, чем пешком.

Еще на этой неделе мы опять учительствуем, так как у нашей учительницы-директора опять конференция в Анкоридже. Детей 14 (индейцев 9, эскимосов 2, полуиндейцев полуэскимосов - 2, русская - 1). Беда в том, что на 14 детей - 6 классов (от kindergarten до пятого). Все время надо разрываться на части.

На этом эпистолярный дискурс заканчивается. Времени оставалось мало, письма писать было уже некогда. Еще полтора месяца прошло в зимней морозной жизни с ее прелестями и трудностями. К числу первых относилась езда на столь модных сейчас у нас в России снегоходах (нам пришлось взять один в аренду и теперь уже ездить в "город" на нем) и северное сияние (оно было таким нестерпимо ярко-красным и продолжительным, что местные атабаскские женщины, совсем как русские деревенские старухи, говорили, что это наспроста - к войне). К трудностям относилась борьба с холодом (дом все-таки был до нас уже много лет нежилым и потому постепенно стал промерзать), кульминацией которой стали промерзшая труба под ванной и работа на компьютере в варежках и валенках. Впрочем, писать об этом в Росии, где реформа ЖКХ и связанные с нею и с ее отсутствием беды стали притчей во языцех просто неприлично.

Все описанное мною уместилось в полтора осенних месяца. Сейчас кажется, что они были такими длинными, потому что жизнь была так насыщенна и одновременно так покойна. Но за кадром моих описаний нашей жизни в аляскинской глубинке осталось 11 сентября. Мы его тоже видели в прямом эфире. И атабаскские одноклассники нашей дочери, никогда не выезжавшие за пределы своего штата или даже своего маленького города, переживали за девочку из России, у которой двоюродные брат и сестра живут под Нью-Йорком.

Варварское нападение, смерть, прилетевшая с неба, запечатлевшиеся в людском сознании и в культурной памяти человечества, на другом конце Америки, в затерянном среди тундры и болот человеческом поселении отразились наоборот - страшной тишиной небес. Ведь единственная физическая связь с миром в Николае в это время, пока еще не замерзли реки и болота, это самолеты. Маленькие двух и шестиместные самолеты, которые по нескольку раз на день заставляют каждого жителя города поднять голову, прислушаться, убедиться, что, да, точно - летит, везет почту или товары, или еще что-то или кого-то. По звуку определить кто именно прилетел и пойти на аэродром, чтобы встретить, узнать новости - все это необходимейшая рутина каждодневной жизни. Насколько она важна, понимаешь только когда она нарушается.

В течение трех дней после 11 сентября, когда в целях безопасности были запрещены полеты, небо молчало. Это была страшная тишина, настолько же непохожая на безмятежную тишину осеннего дня, насколько одиночество непохоже на уединение. Потом связь с человечеством была восстановлена.

Николай, 2001 г. - Москва, 2005 г.



Вернуться в БИБЛИОТЕКУ
Вернуться на главную страницу

 
Copyright © 2002-2021, Российская коммуникативная ассоциация. All rights reserved.
При использовании информации гиперссылка на www.russcomm.ru обязательна. Webeditor
::Yamato web-design group::